В Государственном цирке Якутии работает ученик самого Юрия Никулина. Он очень хорошо усвоил уроки Мастера и стал замечательным клоуном. В этом году заслуженному артисту республики Саха (Якутия), Ростиславу Лебедеву исполнилось 60 лет. Из них 36 он посвятил цирковому искусству. И в жизни, и на арене коверный (развлекающий публику в паузах между номерами) клоун остается практически самим собой - простым якутским мужчиной. С виду важный и высокомерный, на деле же абсолютно простой, неприхотливый, по-клоунски бесхитростный - от того и смешной. Он словно тот самый парень с соседнего двора. Помните такого?
Ростислав встречает меня в гримерке, которую делит еще с пятью клоунами. Ведь все уже в курсе, что в нашем цирке не так уж много места. Мы разместились за одним из гримерных столов, для антуража включены лампочки, где-то под окном пасется цирковая лошадь.
То ли по случаю интервью, то ли по настроению в своей бежевой шляпе и светлом костюме выглядит мой собеседник по-летнему элегантно.
Ростислав, каким вы были в детстве?
- Как рассказывают родители я с раннего детства был затейником. Всегда находил чем развлечь своих братьев. Нас в семье было пятеро мальчишек, я второй. Как-то во время гастролей в Нюрбе встретил ребят с которыми вместе рос. Так они до сих пор удивляются как каждый день приходили слушать мои рассказы. Так и сидели дни напролет, развесив уши и разинув рты. А мои фантазии все не заканчивались.
Значит в отсутствие современных развлечений вы были чем-то вроде телевизора для своих друзей?
- Вроде того. Мне нравилось быть в центре внимания. Помню, когда появились проигрыватели я стал играть на гитаре и запел наподобие Бременских музыкантов. Потом стали собираться у телевизоров. Поглощали абсолютно все - будь то новости, политика, кино, концерты. В это время я и увлекся пантомимой. Меня заразили известные на весь Советский Союз артисты цирка Наталия и Олег Кирюшкины. Пантомима стала главным увлечением.
Когда вы поняли, что хотите стать артистом?
- В юности не было конкретного желания стать артистом. Возможно, в душу запали рассказы матери о родном отце. Он мог бы стать профессиональным артистом, если бы не ранний уход из жизни. Отец поступал в театральный институт имени Щепкина. Учился бы примерно в одно время со Степанидой Борисовой. Они его помнят, был говорят такой, Роман Лебедев, играл в сценках, активно участвовал в самодеятельности в Мегино-Кангаласском улусе. Его не стало, когда мне исполнился год.
Вскоре мама вышла замуж. Отчим был учителем физкультуры, поэтому физподготовка у меня была отличная. В школьные годы чем только не занимался: бокс, борьба, легкая атлетика. После 10 класса планировал поступать в Московский университет физической культуры и спорта. Однако в дни экзаменов сильно заболел.
Недолго думая, решил поступать в «Щепкинку». Но и здесь мне не повезло. В приемной комиссии, как сейчас вспоминаю, был Андрей Саввич Борисов. Он, можно сказать, поставил крест на моей актерской карьере сказав «ты не наш человек». Потом была попытка поступить в Хабаровский институт культуры. Там один пожилой профессор тоже сказал «ты не наш», имея ввиду, что по духу я больше артист, но никак не режиссер и не организатор культурных мероприятий. Профессор посоветовал искать себя в другом направлении. Его слова как-то успокоили.
Что потом?
- Потом я вернулся в Нюрбу. Надо было помогать матери поднимать младших. Поступил на работу в типографию. Там сестра матери работала линотипистской (наборщицей). Однажды ей попалось объявление о наборе студентов в Государственное училище циркового и эстрадного искусства имени М.Н. Румянцева – Карандаша. Я очень обрадовался и сообщил матери о желании поступить на циркового артиста. От такого заявления мать чуть в обморок не упала.
Так и остался дальше трудиться в типографии. Но весной тетя моя снова наткнулась на объявление. В этот раз московская приемная комиссия ехала в Нюрбу. Было решено поступать. Матери ничего не сказали.
На экзамен я примчался прямо с типографии и предстал перед комиссией эдаким чумазым рабочим. Московские педагоги оглядели меня с нескрываемым подозрением, но дали возможность выступить. Выдал я тогда свою еще «щепкинскую» программу. Сначала спел, станцевал, стихи зачитал. Смотрю лица экзаменаторов чуть смягчились. Потом, когда пантомиму показал меня тут же признали за своего. Наконец я услышал «ты наш человек..». Дело оставалось за малым - приехать осенью в Якутск с документами, а дальше в Москву.
Верно говорят от судьбы не уйдешь?
— Сейчас может так и выглядит. Но тогда в 1980 году казалось, наоборот, все против меня, даже зубы. С зубами были некоторые проблемы и это стало настоящим приговором. В общем беда пришла оттуда, откуда ее не ждали. Приемная комиссия только осенью разглядела отсутствие у меня передних зубов. Вердикт был таков, что в артисты беззубых не берут и точка. Если бы не подруга матери, у которой я тогда остановился не знаю, как сложилось бы. Будучи врачом, она заверила комиссию, что вопрос с зубами будет решен.
Думаю, мне крупно повезло. В тот год желающих поступить в ГУЦЭИ было немало. Из 60 ребят отобрали только 15 человек. Все как на подбор гибкие, яркие, модные. Одна Валентина Якимец чего стоила. И вот среди этой талантливой, продвинутой молодежи оказался и я - деревенский парень, как мне тогда казалось, толком ничего не умеющий и не знающий.
Учиться на циркового артиста оказалось непросто. Приехав в Москву, мы как-то все сравнялись и чувствовали себя так, будто готовимся в космонавты. Среди сокурсников были представители цирковых династий, профессиональные гимнасты и акробаты. Куда нам до них? Однако с этой разницей никто не считался, поблажек не давали. Особенно тяжело пришлось девушкам, некоторые после первого курса вернулись домой. Потом был добор. В 1984 году нас якутян выпустилось восемь человек, в том числе краснодипломница Валентина Якимец ныне режиссер ТЮЗа, акробат-жонглер Александр Березкин, первый профессиональный ручной эквилибрист Владимир Иванов, одни из первых силовых жонглеров Савва Яковлев и Владислав Михайлов, артистка разговорного жанра Наталья Петрова, иллюзионист Дмитрий Колосов, артист пантомимы Ян Готовцев и я.
Кстати, в конце обучения у меня вновь случился конфуз с зубами. Вставленные во время поступления зубы выпали, а беззубым, оказалось, диплом не выдают. Куратор похлопотала. Каким-то «макаром» через медпункт военкомата мне снова быстренько вставили зубы. А потом пришла повестка в армию, но я сбежал в Якутск. Правда уже через пару дней по приезду домой беглеца вычислили и сразу же отправили в армию.
Говорят, вы были учеником самого Юрия Никулина. Каким секретам профессии он вас научил?
- Изначально в ГУЦЭИ я поступил на эстрадное отделение, учился искусству пантомимы. Как-то на втором курсе наш педагог, актёр театра и кино Илья Рутберг сказал: «У тебя лицо какое-то не очень для эстрады… Тебе бы больше подошла клоунада». И меня перевели на курс клоунов-эксцентриков. Здесь я, наконец, оказался на своем месте, педагоги наперебой хвалили, а моим мастером стал Юрий Владимирович Никулин. Он говорил, я не учу тебя, а даю советы. Некоторые из них звучали примерно так: «Не пытайся рассмешить людей оставайся собой», «нужно быть клоуном, а не играть его», «хорошему клоуну стоит показать только палец и зритель будет смеяться». Никулин ставил табу на высмеивание человеческих недостатков, таких как хромота, заикание и прочее. В запрете все то, чем иногда обделяет людей природа.
Помню очень долго Юрий Владимирович мучал меня трюком с мылом. Мыло лежало на полу, а я должен был смешно об него поскользнуться. А он мне все не верил и не верил…
Называю себя последним учеников Юрия Никулина. Сразу после моего выпуска его назначили директором Московского государственного цирка на Цветном бульваре. Я запомнил этого легендарного человека, народного артиста СССР, как немногословного, очень мудрого педагога щедрого на дельные советы. Он мог по долгу молчать, думать, а потом как выдаст что-нибудь эдакое. Его советы я пронес через всю свою творческую жизнь.
Вы оказывается служили в армии. Расскажите, как проходила служба?
- В армии благодаря хорошей физподготовке по началу я прослыл спортсменом. Но не тут-то было! Во время студенчества с Валентиной Якимец мы выступали с известными артистами страны, танцевали чечетку. Фото с концерта разместили в журнале «Юность», он до сих пор у меня хранится. Так вот этот журнал оказался у командира военной части. На следующее же утро о моей истинной профессии было объявлено прямо на плацу: «А ты Лебедев у нас оказывается знаменитость!». Так началась концертная жизнь. В какой бы части не оказался - будь то танковая, автомобильные войска, ремвзвод или связь - я не сходил со сцены. Последние полгода службы и вовсе провел на гастролях по Монголии в составе ВИА «Кроссворд». Так что за два года не освоил ни одну военную профессию.
Служба в армии закончилась так же внезапно как началась. Поступила телеграмма от министра культуры ЯАССР с сообщением о выступлении на правительственном концерте. Срочный вылет, а у меня даже дембельской формы нет. Благо вылет был через Иркутск, с ожиданием в два дня. В этот промежуток удалось заехать к сослуживцам в Читу. «А что это ты такой чуморной?» - завидев меня воскликнули товарищи и за ночь подогнали парадную дембельскую форму. Да так ее расшили, что генеральская рядом не стояла.
Но самое интересное ожидало в Якутске. Прямо с трапа из-за неуставной формы меня хватает и уводит военный патруль. Форму-то жалко и между нами завязалась драка, подоспела милиция. Меня схватили, скрутили руки, надели наручники. Вдруг одного из милиционеров осенило «это же артист цирка!» и вскоре приключение с формой благополучно завершилось.
Каков был ваш дальнейший творческий путь?
- Сразу по возвращении из армии я отправился в Филармонию. Там в фойе встретил ребят из группы «Чороон». Мне быстро оформили документы и уже на следующий день начались гастроли в Вилюйскую группу улусов. Выступления, гастроли в составе популярных тогда в республике групп продолжались до той поры пока всех артистов оригинального жанра, выпускников ГУЦЭИ, не собрали вместе Марфа и Сергей Расторгуевы. Они объединили нас в эстрадно-цирковую труппу «Ойуун». Это было что-то уникальное. Мы как артисты синтез-театра пели и танцевали, играли на национальных инструментах, жонглировали, владели пантомимой и акробатикой. Популярность, новые и новые идеи очень стимулировали и в 1987 году якутская труппа едет на стажировку в Свердловскую творческую мастерскую циркового искусства.
Здесь нам поставили полноценную цирковую программу, новые оригинальные номера. Вместе с тем труппа набиралась опыта. Через несколько лет все это привело к тому, что в 1994 году на базе синтез-театра «Ойун» был основан Государственный цирк Якутии, было выделено целое (хоть и очень запущенное) здание по улице Ойунского. И знаете, что нас отличало от нынешнего поколения? Мы все делали своими руками. Начиная от реквизита и костюмов, заканчивая ремонтом помещения цирка. Вы только представьте столько энтузиазма надо было иметь! Его то и не хватает нашей молодежи. Я все время сравниваю и стараюсь требовать особенно с молодых клоунов, студентов, которым преподаю в АГИКИ - такой же полной отдачи сил и преданности делу, которое они выбрали своей профессией.
- Труппа якутского цирка много ездила и ездит за пределы республики, а раньше и страны. Где вам довелось побывать и в какой стране больше всего понравилось?
- Да, много, где были… на Аляске, во Франции. С первым поколением NEXT ездил на фестиваль в Италию, с командой клоунов - в Китай. Но самой запоминающейся для меня стала первая поездка. Это было в 1992 году. Синтез-театр «Ойун» выступал в Швеции на музыкальном фестивале. Мероприятие длилось ровно неделю и это были семь дней славы. Вышел даже журнал с нашим изображением на обложке. Его раскупили за 10 минут. За народное признание правительство страны только для нас продлило визу еще на три дня. Мы давали концерты в театрах. И в один из дней нас попросили выступить в супермаркете перед простым народом. Нас буквально окружила восторженная толпа. Так тепло встречали. Потом был обед, а когда вернулись, то увидели, как бубны и остальной реквизит были просто завалены долларами, чеками и всевозможными подарками. Сказали, что это гонорар. Подобных заработков я потом уже не припомню. Такой и запомнилась Швеция.
- Вы уже 36 лет в творчестве. Что для вас цирк?
- Цирк для меня это не просто работа, это семья, мой первый дом. Цирк и в правду был нашим домом. До того, как обзавелись частным домом, хозяйством и внуками мы с супругой там практически жили. Всю молодость вместе ездили на гастроли - я на сцене, Вера Павловна за кассой. Лично у меня так продолжается по сей день, только уже немного в другом ритме. В другой профессии себя просто не представляю, да и не умею ничего другого и не хочу.
Разве что сейчас по не многу стал строить и мастерить. А все из-за хитрости жены. Она каждый раз все дарит и дарит, чтобы потом хорошенько спросить с меня. Инструментов накопилось столько, что пора открывать мастерскую. Даже токарный станок у меня не стоит без дела.
Интересно какой вы дома?
- Дома такой же, как и на работе. Вся жизнь моя состоит из шуток, юмора и радости. И никогда не начинаю день с ворчания.
С супругой Верой Павловной мы познакомились в Свердловске, поженились, вырастили двоих дочерей, теперь воспитываем внуков. Старшая Анна-Мария учитель английского языка в школе № 17, младшая Ая-Куннэй логопед в детском саду. Считается, что старшая пошла по моим стопам. Она у нас настоящая активистка, участник и организатор всех школьных мероприятий.
Я очень рад, что все еще нахожусь в центре внимания своей семьи – главный массовик затейник и без меня не проходит ни одно семейное событие. Да какой там событие, без меня, как говорится, даже ужин приготовить скучно, сложно и просто неинтересно. За это за все я благодарен своей семье.
Спасибо, Ростислав Романович, за интересную беседу. Это, наверное, мое самое веселое интервью. Желаю вам и вашей семье здоровья, много-много радостных и счастливых лет.